Катранжи Оксана
Если мы откроем учебник биологии за 7 класс (Константинов и др.), то в 48 параграфе «Разнообразие птиц» чёрными буквами по белой бумаге будет написано, что Страусовые (без указания таксона) включают в себя африканских страусов, австралийских эму и казуаров, американских нанду, новозеландских киви и вымерших в историческое время легендарных эпиорнисов. Ещё в 80-х годах прошлого века эму и казуаров выделили в отдельный отряд даже, а не просто семейство Казуарообразных, нанду отправили к Нандуобразным, а киви, соответственно, к Кивиобразным. Чтоб вы знали, разные отряды – это весьма и весьма отдалённое родство. Школьные учебники на это цыкнули зубом, философски ничего не стали менять и оказались совершенно правы – не так давно эту весёлую компанию снова объединили в один отряд Страусообразных, а бывшие отряды стали считать подотрядами. И это ещё не конец истории, я думаю. Систематики – такие систематики… Веют над нами, как вихри враждебные, вносят сумятицу в перегруженные информацией мозги зоологов, расшатывают устоявшуюся картину мира.
Итак, африканский страус из рода Африканских страусов (как Маклауд из рода Маклаудов), семейства Страусы, отряда Страусообразные безо всяких там левых персонажей, имеющих более двух пальцев на ногах, которые напрасно к славной фамилии примазываются. Далее для удобства именуется просто страус, но мы-то с вами понимаем, о ком идёт речь.
Наш страус – личность легендарная, поэтому с царским достоинством волочит за собой шлейф мифов, легенд и откровенных наветов. Чего стоит только одна голова, которую страус с перепугу зарывает в песок. В мультиках так просто втыкает в грунт, как нож в масло. Бац и «привет, кроты, что пьём?». Африканский страус одинок. Имеется ещё подвид сомалийского страуса с лысиной на башке, который недавно стали считать отдельным видом, и ещё несколько подвидов, но то такое.
Страус не летает. Не потому, что не хочет, а потому, что не может. Нет у него принципиальных приспособлений, необходимых для полёта, зато есть увесистая задница и на диво мускулистые ноги. На груди нет киля, к которому крепятся мышцы, опускающие крыло. В костях отсутствуют положенные воздушные полости, сами кости массивные и тяжёлые, а крылья недоразвиты. Не так, как у киви, у которых от крыльев остались вовсе жалкие пупырки, под которые они по миллионолетней своей привычке пытаются спрятать дурную голову (а вы, наивные ещё пытаетесь отучить себя грызть ногти!). Кроме того, перья страусов устроены так, что бородки пера не имеют крючочков, не соединены в единую плоскость опахала, а потому прелестно пушистые, щедро одаривая дам гламурными боа, веерами и пуховками, а кавалеров – шикарными плюмажами на шляпы.
Вспоминаю хипповский стишок из студенчества: «Бежит страус по Сахаре – у него горят сандали, а бежит он потому, что так нравится ему…» Конечно, в Сахаре никаких страусов нет. Они живут в саваннах и полупустынях, предпочитая уплотнённые почвы, удобные для бега. Страусы бегают, да так здорово, что жокеи суперлёгкого веса могут их использовать в качестве верховых животных. И в тележки их запрягают – только в путь, устраивая натуральные бега. Страуса вовсе несложно заставить бежать, а вот попробуйте его заставить бежать в нужную сторону и по команде остановить! Тот самый случай, когда вход за рупь, а выход за два. Притом страус – на редкость бестолковая птица. Тупой, тяжёлый (бывает даже до 150 кг) и сильный – интригующее сочетание.
И прыгучий зараза. Может перепрыгнуть барьер почище иной лошади, может врезаться в толпу зрителей, влупиться дурной башкой прямо в стену. Может сбросить седока и начать кружиться на месте, может вдруг развернуться и побежать в обратную сторону. Короче, всемогущий. Любит, умеет и практикует сбрасывать с себя наездников, что обычно очень веселит туристов-зрителей, но мало радует самих жокеев. Попробуй-ка, навернись с безумной птички на скорости 40 км в час. Впрочем, с седоками птице бежать получается недолго. Жалкие 400 метров дистанции держится редкий счастливец, а остальные бесславно валяются в пыли и собирают насмешки зрителей. По этой причине забеги страусов часто-густо вообще устраивают без седоков, вот тогда птички разгоняются до полноценных 70 км.
Страус позиционирует себя, как мирный вегетарианец, поедая семена, побеги, любые сочные части съедобных растений, но, при случае, может хапнуть (с растениями и нечаянно, конечно же) насекомых, ящериц, змеек, улиток, зазевавшихся грызунов. Не побрезгует падаль поклевать, ощипать мясо с костяка, оставшееся от пиршества крупных хищников. Так себе веган выходит. У птенцов же белковая пища вовсе должна преобладать. На фермах им скармливают сено из люцерны, свекольную ботву, корнеплоды, бобовые жмыхи, комбикорма, зерно, птенцам дают полноценный белковый прикорм: творог, яйцо, дрожжи. В местах, богатых зеленью, она же и преобладает в рационе, в засушливых страусы становятся заправскими и ловкими охотниками на рептилий. Короче, всеядная выходит птичка.
Брачный период знаменуется пылкими ухаживаниями и брачными же танцами. Самец становится максимально ярок (лапы и шея краснеют), агрессивен и совершенно неотразим. Он танцует, приседает, кружится, выгибает шею и бьётся затылком о задницу, волочит крылья, распушает перья, шипит, гундосит и трубит, короче, джигитует изо всех своих немаленьких сил. У кого-то хватает вдохновения только одну самочку очаровать, а у кого-то и на пять-шесть дам, что достойно зависти.
Семейная жизнь страусов прекрасна. Состоявшийся страусиный мужчина первым делом заводит себе гарем. Молодые да ранние, которые самок заинтересовать не сумели, носятся себе по саванне холостяцкими компаниями, достигающими порой 70-100 особей, и никому вообще не интересны. Что у них там происходит – бог весть. Может, и гей-парадами балуются. Принято считать, что ветреные барышни покрутят любовь, накидают самцу полный макинтош яиц, да и свалят, кидая «всем чмоки-чмоки», в закат, а бедный папа́ в одно лицо бьётся с насиживанием и воспитанием потомства, но реальность обычно несколько иная. Самки всё же помогают насиживать кладку. Чаще всего это делает «любимая» жена – доминантная самка, иногда девочки трудятся по очереди, иногда звезда гарема вовсе прогоняет конкуренток, но всегда несут ношу материнскую днём, когда кладку и так прогревает солнце, а потому весьма халатно и эпизодами. Порой яйца приходится даже затенять от слишком яростного светила. Ночью же, когда в саванне вовсе не африка, а бывает вполне конкретный такой дубак, вахту несёт исключительно мужественный мачо. Если в Северной Африке общая кладка достигает 15-20 яиц, то в Восточной – порой до 60. Попробуй, обогрей такую. Главная самка ревниво следит, чтобы её яйца всегда находились в центре кладки, безошибочно узнавая свои родненькие по структуре скорлупы, а яйца заклятых подружек оттесняются к краю. Закономерно, что крайние яйца чаще всего погибают от холода ночью, но и они потом идут в дело. После появления птенцов родители разбивают протухшие яйца, на них слетается множество мух, а мухами, в свою очередь, кормятся выжившие малютки. Жестокая рациональность природы временами подавляет.
Вылупляются страусята зрячими и относительно самостоятельными, причём воля к жизни у них проверяется ещё в яйце. Скорлупа у яиц прочнейшая, а потому покинуть её не так и просто. Сначала птенец должен конкретно растопыриться, упереться лапками в стенки яйца и проклевать дырочки по периметру выхода, сделав своеобразную перфорацию, потом развернуться и долбить затылком в будущую дверцу до тех пор, пока не пробьёт своё «окно в европу». Слабый птенец так и останется замурованным навсегда – безмозглые родители не помогут. У свежевылупившихся птенцов по этой причине часто имеются серьёзные гематомы на головёнках. Страусы – могучие птицы. Способны отбиться от самого серьёзного врага ногами, могут просто убежать, птенцы же и яйца уязвимы, а охотников ими полакомиться в саванне немало. Тем не менее, детки у страусов беспроблемные – кормятся сами, охраняй их только.
Авторство: . Собственная работа.
Стадо страусов, состоящее из самца, нескольких самок и их потомства может достигать 50 особей (обычно меньше), что добавляет папашам головной боли с охраной драгоценных тел и самой территории. Бывает, что траектории путешествий двух стад пересекаются и малышня (о, горе нам, горе!) перемешивается. Отличить своих детей от чужих, пусть и другого возраста, размера и цвета, страусы неспособны, ребятня держится вместе на диво сплочённо и дружно, как родные, поэтому перед отцами встаёт неразрешимый и старый, как мир, вопрос: «Кто виноват и что делать?» Решается этот вопрос эпической битвой самцов, к которой могут подключаться и дамы, а победителям достаются все дети скопом. Разный возраст и калибр малюток новых родителей не смущает. Вот это я понимаю, крепкий родительский инстинкт: «Лишний десяток спиногрызов? Легко и с нашим удовольствием!» Нет бы «на первый-второй рассчитайсь!», построили парами и по домам.
Живут страусы, как и люди, лет до 75 (хотя в природе куда как меньше), половозрелыми становятся в 4 года. Самцы имеют превосходную монохромную окраску – чёрный фрак, белые перья хвоста и крыльев, самочки же невнятно бурые, что помогает им маскироваться. Частенько пасутся вместе с копытными, взаимно выигрывая от этого соседства при нападении хищников. Страусы первыми видят врага и подают сигнал тревоги, а более медленные зебры и антилопы отвлекают его на себя.
Пожалуй, ненасытные люди давно истребили бы африканских страусов, как это произошло с ближневосточным видом, если бы не спасительные страусиные фермы. Прекрасная задумка, которая помогла насытить рынок страусиными мясом, яйцами, качественной кожей и чудными перьями, но при этом сохранила природные популяции.
По этой причине страусы могут невозмутимо и с оправданным оптимизмом смотреть в будущее своими неотразимыми глазками с невозможными ресницами. Смотреть тупо, но нежно, очень нежно.
(30.10.2021)
Оставить комментарий
