Владимир Савичев
Исход.
Пробоина в сердце. Taedium vitae.
Гипертонический криз.
Доктор смешливый: «Веночку, битте».
И по спирали вниз.
Камнем, душою, бескрылою птицей
На притяжение сна.
Холодно, холодно. Лунной волчицей
Выпит до дна.
Милый, не знающий жалости зверь
И от любви оболочка.
Инеем чёрным покрытая дверь.
Точка.
***
Котомка
– Ну что возьмёшь, бери немного…
Уключины уже скрипят.
Через сосновый лес дорогу,
Пролитый солнцем? Псы хрипят,
Стальной кулак ослабевает,
И всё длиннее поводки.
И серой пеной закипает
Зеркально-чёрный мрак реки.
Что взять с собой? Тепло ладоней,
«Проснулся, зайчик, будет спать,
Ну хватит быть таким засоней»,
Клубнику, залитую соком,
Что принесли тебе в кровать?
А может ту пору паренья,
Когда крыла были легки?
– Всё, забирайся, два мгновенья
И псы домчатся до реки!
И я беру твоё дыханье,
И мякоть губ, и сладкий стон,
И утолённое желанье,
И вновь занявшийся огонь.
Беру твой еле слышный шёпот
И каждый звук несу в горсти,
Любовь и ложь твою, и ропот
И сталь последнего «прости».
Мой аист плач издал иль крик,
А псы завыли на бегу.
И в синих молниях старик
Застыл на дальнем берегу.
***
Посмотри на меня. Я убит. Я умею ходить
По пылающим углям и чёрному небу.
Как же просто меня оказалось убить
И с ладони скатить в зазеркальную небудь.
Смертный лёд не заметен за радугой слов,
Я хитёр и легко притворяюсь дышащим,
Прячу в сердце остывшую пригоршню снов,
Я сливаюсь с толпой и кажусь настоящим.
Жизнь, ну зачем же оставила боль?
Ты ж отпенилась тихо, как в луже карбид.
И в глазницах сверкает кристаллами соль.
Не смотри на меня. Я убит. Я убит.
***
Котомка нежных слов, что были,
У придорожного куста
Накрыта слоем чёрной пыли.
В ней тихо дремлет пустота.
И провожает вечный вечер
К запретной двери силуэт,
Запретен взгляд, запретны речи…
И утру выдернут хребет.
Упавшей ночи голос тонок,
Как далеко ушёл отлив,
Там тихо плачет медвежонок,
В песок корону уронив.
***
Без возврата
Осень. Мир пуст. Чист.
Пёстрый ковер свёрнут за горизонт.
Тихо умер последний лист
На заплаканном куполе. Зонт
Обозначил мира границы.
Натянута на спицы тьма.
Души моей птицы
Нашли другие дома.
Грунтуется новый холст.
Чист. Прост.
***
Моя осенняя звезда,
Твой тёплый свет особо дорог.
Меня уносят поезда
На жизни край, где мрак и морок.
И только этот нежный луч
Покажет путь душе остывшей.
Он так заманчиво певуч,
Он жизнь заставит быть не бывшей.
И спрыгну я с судьбы подножки,
И упаду в туман безбрежный.
И мягкой лапкой серой кошки
Меня ласкает свет твой нежный.
***
Взгляни на дом свой, ангел
Камень, лист, не найденная дверь,
О камне, о листе, о двери…
Не добит ударом в спину зверь,
Зверь, который слепо верил.
Хоть порвала сердце в клочья плеть,
Пеною кровавою рычащий
Вздыбившийся в ярости медведь
Растерзает схрон, уютно спящий.
И опалятся слезами глазницы,
Ангел бескрылый со взглядом волчицы.
***
Я иду дорожками окольными
Одинокими, колокольными.
Не торёными, замуравленными,
Сон-травою чуть отравленными.
Желтоглазая рысь-тоска
Прижимается для броска.
Почешу её я за ушками,
Ты пришла ко мне за игрушками.
Покати моё сердце в пыль дорог,
И прилягу я, что-то изнемог.
Ты накрой меня, филин ласковый
Кружевным крылом, словно сказкою.
Промурлычь баюн, в душу речи мне,
Как сладка любви человечина.
Там стоит стена на конце дорог,
За стеною той золотой порог,
За стеною той цветик аленький,
За стеною той зайчик маленький.
Высока стена, руки слабые,
Силы выпиты Ягой-бабою.
Не услышат крик, ты хоть выпью вой,
Прислонюсь к стене, прорасту травой.
Подорожником да репейником,
Называла ты меня, ох, затейником.
Прибаутником да царём твоим.
Не бывать нам с тобой за стеной двоим.
На глазах твоих, зайчик маленький,
Две жемчужинки, слёзок капельки.
***
Плач Пьеро
В облезлой маске Арлекина,
Что в кровь натёрла мне виски,
Я год от года роль кретина
Играю, воя от тоски.
Я хохочу и зубоскалю,
Всё шире разевая рот.
Бью кулаками по роялю
И аплодирует народ.
От смеха вывернуты скулы,
И шарик жизни на «зеро».
Лишь ты от жалости всплакнула,
Увидев пред собой Пьеро.
Лишь ты узнала сладость муки,
Когда до самого утра
Я мог извлечь истомы звуки
Из деки твоего бедра.
И как стекал с моих ладоней
Тягучий мёд волшебных снов,
И в них серебряные кони
Купались в радуге тонов.
Я рисовал тебе мгновенья
На белой нежности холста,
Ловил губами дуновенья,
Когда раздался звук хлыста.
И маски вновь легли на лица,
И боль открылась до глубин.
А в пасти лунная волчица
Несла сочащийся рубин.
В кулисах ночь в полупоклоне
Задула свечи, уходя.
В промокшем белом балахоне
Вишу на ниточках дождя.
***
Я сплету тебе колыбель
Из моих терпеливых рук.
Будет нежная петь свирель,
Что истаяло время разлук.
Будешь ты улыбаться во сне,
Уплывая в мою любовь.
Будешь ты растворяться во мне,
В поцелуях моих вновь.
Я покоем окутаю ночь,
Наколдую цветные сны,
Все тревоги смахну прочь,
Потушу уголёк вины.
Ты кружишься сейчас во сне
В листопаде моей души.
Ты теперь навсегда во мне,
Тихо в ушко мне подыши.
Баю баюшки баю,
Баю любушку мою.
Оставить комментарий
