Или о вреде алкоголя

Моя квартира на первом этаже старого дома 1928 года постройки. Высокие потолки, толстые капитальные стены из красного кирпича. Под полом квартиры технический подвал в виде узкого коридора, тянущегося под всеми квартирами первого этажа, пронизывая весь дом. Каждая квартира из коридора имеет вход в свой сектор этого подвала в виде квадратного выреза в полу, закрывающегося лядой. На дне этого подвала лежит толстущая труба-лежак, обратка отопительной системы. Между прочим, параллельно этому отопительному лежаку все квартиры первого этажа пронизаны ещё одной трубой, двухдюймовой магистралью холодной воды. Но почему-то проектировщики нашего дома, явно проявив оригинальность, уложили её не в технический подвал, а подвесили под потолками кухонь-коридоров-подъездов первоэтажных квартир.

Зимой наша водопроводная холодная вода – ледяная, не выше 7°, я измерял когда-то, и этой висящей под потолком трубе зимой, конечно, жарко, да ещё на кухнях, где постоянно жарится-парится, и на ней образуется конденсат, срывающийся вниз дождём, порой, весьма обильным. Голь на выдумку хитра! Первоэтажные жители, чего только с этой трубой не делали. Например, моя бабушка, а эта квартира досталась мне от неё, укутала её тряпками и ватой, типа, теплоизолировала, затем забинтовала, а потом ещё и закрасила краской эту бинтовую повязку. Вид у этого одоробла был ужасный. С многолетними наложениями пыли, кухонной гари, паутины, зато не капало.

Взявшись за благоустройство, доставшегося мне жилья, одним из первых моих устремлений была операция по переселению этой водной магистрали в естественное для неё место – технический подвал, то есть, с глаз долой. Благо, толщина кирпичных стен позволяла это сделать и со стоячими сегментами этой конструкции. При реализации этих планов, в стенах вырубывались штробы, а в полу пробивались дыры. Так как затеянный ремонт далеко не ограничивался этой переделкой, а за окном покатили 90-е годы с острым дефицитом не только стройматериалов о существовании многих, из которых мы вообще ещё не ведали, но и денег, за которые их можно было бы приобрести, поэтому декоративные работы по окончательной заделке сей трубы были на некоторое время отложены.

Переселиться на время ремонта нам было некуда, и мы жили среди руин и стройки. Отходя ко сну, двери в комнату и на кухню мы не закрывали. И вот однажды глубокой ночью просыпаюсь от громкого шума, спросонья первым ощущением был ужас, жена сладко сопела рядом: «Кто в квартире?». Приподнявшись на локте, еле дыша, сон улетел мгновенно, я анализировал, доносящиеся с кухни звуки. Кто-то бесцеремонно, шумно, в ночной тишине, шелестя бумагой, что-то паковал в газету или разворачивал из неё. Русский спаниель Джим, также притаившийся, тихо лежал на коврике-подстилке возле нашего ложа. Охотник, блин!

– Кто это, – прошептала за спиной, тоже проснувшаяся и перепуганная жена.
– Тише, – тоже шёпотом ответил я, – похоже, животное.
– Какое? – мне даже показалось, что в комнате на миг посветлело от её расширившихся глаз.
– Крыса, наверное.
– Как крыса, каких же она размеров? – продолжала шептать жена, еле шевеля языком, очевидно, представив размеры крысы, исходя из производимого ею шума.

Как осторожно и тихо я не старался встать и подкрасться к кухне, но скрип половиц, да и Джим, смелый, когда хозяин впереди, ломанулся за мной, выдали меня и шум мгновенно прекратился. Войдя на кухню и включив свет, застал только картину разбоя. Некая тварь пыталась через отверстие в крышке мусорного ведра от, когда-то потерявшейся, кнопки-ручки вытащить наружу газетный пакет с овощными очистками. Самой же хулиганки и след простыл. Только Джим, метнувшийся по следу, указал мне её путь отступления к дыре в углу кухни, пропускающей в подвал водопроводную магистраль.

После этого мы, укладывались спать только с закрытыми дверями и в комнату, и на кухню, а я озаботился пресечением ночных приходов, объявившейся наглой соседки. Началась охота на тварь. Вступая на тропу войны, я даже представить не мог, что мне предстоит провести в борьбе целых полгода, около шести месяцев, в ежедневном, на протяжении более ста восьмидесяти дней, противостоянии с хитрым, чрезвычайно осторожным и, по-моему, умным врагом, без каких-либо фронтовых затиший, хотя бы на один день, точнее ночь. За это время скотина пару раз показала себя, огромный жирный пасюк серо-коричневого окраса.

У тестя, жившего в частном секторе, я взял в аренду крысоловку. Ловушка крыс имела вид параллелепипеда. Была изготовлена из листов дюраля, покрашенными в чёрный цвет, и с насверленными в них редкими маленькими отверстиями. Один из её торцов, был крышкой входа, открывавшейся, как дверь, но снизу вверх, и в открытом состоянии, нависающей над входом, подобно козырьку. Эта дверь-крышка была сильно подпружинена и в открытом состоянии фиксировалась сверху на крючке для приманки, расположенном в глубине у противоположного глухого торца устройства. Захлопывалась эта коробка со страшным грохотом. Наладил капкан, заправив на приманочный крючок кусочек ароматного сала. Утром довольный, с предвкушением победы, захожу на кухню и полное разочарование. Крысоловка, доселе исправно ловившая крыс в частном секторе, не тронута, а корочка хлеба, положенная в метрах полутора от неё утащена. В последующем я стал подкладывать две хлебных корочки, одну возле ловушки, другую в отдалении. Каждую ночь первый кусочек хлеба оставался нетронутым, а второй исчезал. Эта скотина даже не подходила к дюралевому ящику, который должен был  захлопнуть за ней свободу. Что я только не делал, чего только не предпринимал! Ошпарил крысоловку кипятком, дабы убить на ней запахи, всех, кто до неё дотрагивался и в неё попадался, работал с нею только в перчатках, купил на рынке ароматное подсолнечное масло и обмазал им всю крысоловную конструкцию, которая запахла так, что сам бы в неё влез, менял приманки на сыр, хлеб и прочие. Серая гадость к ней даже не подходила!

А тут приближался Новый Год и я, готовясь к нему, зарядил клюквенную. Кстати, ловите рецепт, не уносить же мне эту прелесть в небытиё.

1) Клюкву с сахаром пропускаем через мясорубку в пропорции стакан ягоды на полстакана сахара.

2) Если у вас есть доступ к хлебному(!) чистому спирту 96° (раньше его обзывали медицинским, но знайте, медицина уже давным давно отлучена от хлебного спирта и пользуется исключительно гидролизным), то заливаете один его литр в трёхлитровую банку, добавляете туда же 1 литр 400 миллилитров качественной воды, возможно, дистиллированной. У вас получится 2,4 л сорокаградусного раствора имени Менделеева.

Или при отсутствии спирта выливаете в баллон 5 бутылок по 0,5 л, хорошей водки.

3) Добавляете 2 стакана клюквенно-сахарной массы. Хорошо перемешиваете, закрываете крышкой и отставляете в сторону, периодически взбалтываете. Настаивается напиток от нескольких дней до 2-3 недель, чем дольше, тем лучше.

4) Отфильтровываете до прозрачности слезы через один слой марли (просачивается с трудом), затем через два слоя (так же процесс медленный), через четыре слоя (сочится уже лучше) и, наконец, через восемь слоёв (протекает без задержек). Разливаете продукт по бутылкам. Можете в каждую бутылку вбросить по 3-5 крупных клюквин.

Ну, очень вкусно! Но помните, употребление алкоголя опасно для вашего здоровья, а, возможно, и жизни и дальнейший мой рассказ это красочно иллюстрирует.

Так вот, отфильтровав сказочный напиток, и, дёрнув рюмочку за будущую победу, я не стал выбрасывать отжатый клюквенный жмых, а положив его в консервную банку, установил угощение в стороне от места засады. Утром картина маслом. Паньство гуляло! Консервная банка перевёрнута вверх дном и в достаточном отдалении от места её установки. Остатки клюквенного жмыха рассыпаны на впечатляющей площади кухонного пола. Отдалённая хлебная корочка ушла на закуску, а к крысоловке дрянь даже не приближалась.

С этого дня я ежедневно стал, помимо корочек хлеба, оставлять своей незваной гостье в консервной банке в лужице клюквенной, пропитанный ею же кусочек хлеба. Тварина еженощно опустошала банку из-под консервов и закусывала чёрствой корочкой, приготовленной ей рядом, но корочка хлеба, лежащая возле крысоловки, оставалась не тронутой, гадина к ней даже не подходила. Но на месте гульки буянила отменно, порой, загоняя банку чёрт те куда от места своего обеда.

Однако я быстро понял, что такими темпами моя клюквенная не доживёт и до Нового Года не из-за меня, а из-за крысы. И пустил в расход завалявшуюся, кем-то, когда-то подаренную, бутылку вонючего самогона. Тварь постепенно всю выпила, но к терпеливо ждущей её крысоловке так и не приближалась. Ежедневно, готовя выпивку этой скотине, я то по чуть-чуть приближал консервную банку к капкану, то отодвигал подальше, случалось, что при чрезмерно ретивом приближении приманки к ловушке, эта осторожная дрянь находила в себе силы воли отказаться от выпивона и тогда ограничивалась только отдалённой сухой корочкой.

Крыса была невероятно осторожна, я был невероятно терпелив. Я вошёл в раж, в азарт, она, мне кажется, приняла эту игру. Я терпеливо и настойчиво приучал спивающуюся тварь к крысоловке, она, спивающаяся, постепенно смелела, расстояние между ловушкой и консервной банкой с хлебным алкогольным мякишем медленно, с периодическими отступлениями, но всё же сокращалось. Месяца через четыре скотина стала закусывать корочкой подложенной и возле её западни. Ещё через несколько недель она стала осушать консервную банку, оставленную под козырьком входа в крысоловку. И вот здесь наше противостояние приняло позиционный характер. Крыса решительно не хотела заходить в, ждущий её, дюралевый параллелепипед. Наконец, почти через полгода после начала моей охоты она вошла в крысоловку, но приманку, приготовленную для неё на крючке затвора, не трогала. Сжирала пропитанный алкоголем хлеб и уходила. Так длилось ещё более недели.

И вот я, втянувшийся в этот порядок своей вечерне-утренней жизни, привыкший к нему уже настолько, что, казалось, так будет всегда, захожу утром на кухню и вижу захлопнутую крысоловку. Если честно, я даже подумал, что она пуста, типа, захлопнулась, но крыса успела выскочить или, напившись, полезла на неё сверху потанцевать, да сбила затвор. По крайней мере, признаков жизни внутри крысоловки не было никаких. И только, взяв крысиную западню в руки, и, заглядывая через насверленные в её стенках дырки, я с трудом заподозрил, что там кто-то есть.

Крысоловка была установлена на дне ванны, слив ванны был закрыт, вода открыта. Когда тело погибшей твари было извлечено наружу, оказалось, что это был крыс, а любопытный Джим, чтобы познакомиться с ним ближе, даже к нему мёртвому тянулся своим носом с опаской.

Мне же стало немного грустно, чем же я теперь буду заниматься каждый вечер и утро.

Между прочим, затвор ловушки сработал, когда эта скотина оказалась внутри, не потому, что крысак, соблазнился закуской, висевшей на приманочном крючке, а потому, что на нетвёрдых от алкоголя лапах качнулся и, зацепив крючок с приманкой своим жирным задом, сбил пружину, захлопывающую вход.

Люди, слушайте, будьте бдительны, алкоголь вреден!

Копирование авторских материалов с сайта возможно только в случае
указания прямой открытой активной ссылки на источник!