otec-rebjonok

Годовалый Борис Семёнович на коленях у своего отца, Деда Семёна, рядом моя бабушка Анастасия Васильевна

Папа мой был рождён в Саратовской области, но вскоре семья перебралась в Пензенскую область, в Радищевские места, там и прошло его детство…

Катила седьмая осень после войны. Через несколько дней после своего рождения я был нелегально крещён, попом, приглашённым маминым братом, дядей Сашей, ставшим мне крёстным, к себе на дом и в десятидневном возрасте повезён на место службы отца-пограничника в Эстонию. Ехали в ещё неотапливаемом холодном поезде и папа сушил описанные мною пеленки на своей груди. Это по рассказам мамы.

Если мама моя, разговорчивая певунья, много и часто рассказывала мне о своём детстве, своём брате, сестре, родителях, бабушке с дедом, о войне, о том, как они пережили оккупацию, о своей работе, своих судебных делах и много, много ещё о чём, то папа был скуп со мной на рассказы о себе и своей работе. Коль что-то и рассказывал о своей прежней, до появления меня, жизни, то исключительно с воспитательной целью. Например, как он любил пенку с топлёного молока, меня же от молочных пенок и комочков манной каши выворачивало. Как он

morskoji-pehotinec

Выборг, курсант училища морской пехоты

уже пахал в моём возрасте, а у меня не получалось хорошо пахать школьный гранит знаний. Как он, вступив в конфликт с одним из учителей, отказался с ним общаться, добился от директора школы создания учительской комиссии для проверки его знаний по спорному предмету и, подразумевалось, что благодаря высокому уровню тех своих знаний, не в пример низкому уровню нынешних моих, выиграл спор. Или, выказывая мне неудовольствие медленным одеванием по утрам, вспоминал, как ему семнадцатилетнему, призванному в армию, дело было в учебке, досталась новая форма с узкими пуговичными петельками, через которые пуговицы просовывались с большим трудом, а старшина после отбоя, не успевших быстро раздеться и отбиться, вооружившись хронометром, гонял полночи двумя командами «Отбой!» и «Подъём!» и только перед рассветом, наконец, сжалившись, посоветовал лезвиями расширить пуговичные петельки.

С мамой папа был более откровенен и я знаю о нём, пожалуй, больше из её пересказов или подслушанных его рассказов, адресованных не мне.

Как отец, в бытность школьником, на перемене перед невыученным уроком выследил учителя, зашедшего в уличный туалетный домик, подпёр снаружи туалетную дверь доской, чем сорвал урок, но был вычислен учителем, узнавшим хулигана сквозь дощатые щели домика.

От мамы же знаю, что с началом войны он, четырнадцатилетним мальчишкой, был оформлен почтальоном, но не выдержав сцен, случавшихся при вручении похоронок, когда, отуманенные горем, адресатки даже бросались на него с вилами, пришёл к председателю сельсовета и наотрез отказался от почтальонской должности, стал водовозом, а затем и начальником обоза по доставке собранного колхозом зерна в райцентр. Ну, а осенью 43-го, достигнув семнадцати лет, был призван в ряды Рабоче-Крестьянской Красной армии. Служил краснофлотцем, в обслуге аэродрома военно-морской авиации, похоже, что благодаря этому этапу и не стал курильщиком, потому что в аэродромную команду как раз и выбирали некурящих. Потом пошёл по училищам, был морским пехотинцем в освобождённой Феодосии, затем в Выборге и, наконец, заякорился в Харькове в Военно-политическом погранучилище. Здесь же перед его окончанием в 1950 году встретился с мамой, женился на ней и увёз её в Эстонию. Служил в разных погранотрядах, на разных заставах советско-финской границы, пришлось ему побывать и морским пограничником.

sem'ja

Однажды ночью под тёплым летним дождём отец лежал с солдатами в секрете, а мимо проходила зайчиха со следующими за ней гуськом зайчатами. Отец осторожно протянул руку к последнему самому маленькому зайчонку и отправил его к себе за пазуху. Отряд не заметил потери бойца. До сих пор не понимаю, как нужно было замаскироваться и затихориться людям, чтобы зверь, проходя мимо человеков на расстоянии вытянутой руки не учуял их. А утром, вернувшись со службы домой, распахнув перед встречающей его мамой плащ-палатку, представил висящее на гимнастёрке маленькое пушистое чудо с ушами длиннее, чем комочек его тела. Зайчонок быстро освоился, сдружился с уже жившим в доме котом, и что же они только вдвоем не вытворяли, особенно по ночам.

eh-sablja

Харьков, будущий офицер-пограничник, возглавляет строй

Так как война не дала отцу получить среднего образования, а военно-политическое училище выдало старлейские погоны, но не дало аттестата о среднем образовании, то, служа на заставе, папа в Эстонии доучивался в вечерней школе. Однако тогдашняя послевоенная Эстония была не совсем благополучной и мирной. Например, после приезда со мной на место службы, семья поселилась в бараке, располагавшемся рядом с заставой, но за пределами её территории, и уже вскоре, мама со мной месячным, пережила ночное нападение эстонских национал-бандитов. Спасло близкое расположение заставы, бандюки боялись поднять шум и пытались по-тихому проникнуть в жилые помещения барака, атака длилась до рассвета. Как-то слышал рассказ отца, что ездил он в школу на велосипеде всегда ориентируясь на край обочины вдоль кювета, кобура от «ТТ» обязательно была расстёгнута, дабы пистолет без задержки мог оказаться в руке.

«Я знал, – рассказывал отец, – если меня не снимут первым выстрелом, то я мгновенно окажусь в кювете и тогда им мало не покажется, по крайней мере, я им дорого обойдусь». Оказывается, во время учёбы в училище пистолет стал его любимым оружием и, как я узнал много позже, отец был очень метким стрелком.

pogranichnik

Эстония. Пограничник

После демобилизации в 1954 году и возвращения в Харьков попытался работать на заводе, однако завод сельскому хлопцу, умеющему пахать, но не могущему забить в стену гвоздя, оказался не по зубам, и папа летом 1955 года стал стационарным студентом юридического института.

Отец был очень крутого нрава, весьма независимо вёл себя перед начальством, поэтому и не складывалось у него поначалу с карьерой и он надолго застрял капитаном милиции. Начал работать в угрозыске, затем перешёл в ОБХСС области, потом поступил в аспирантуру на кафедру криминалистики, но очень быстро, не сработавшись с заведующим кафедрой, покинул её и вернулся в ОБХСС. Из двенадцати сотрудников отдела был единственным, кто накануне того ли иного праздника мог добыть самый лучший набор деликатесных продуктов, ибо всегда расплачивался с завбазами, требовал назвать стоимость приготовленного ему набора и неизменно выкладывал озвученную сумму. Знаю, что, когда после угнанного самолёта с убийством стюардессы Нади Курченко*, пришло распоряжение создать в Харькове с нуля линейное отделение воздушной милиции, отца, наконец, повысив до майора, направили на реализацию этого, как казалось тогда многим, гиблого дела, сбросив ему в штат со всех городских райотделов милиции самых неугодных и недисциплинированных сотрудников.

Но не на того напали. Отец вначале каждый вечер заводил будильник на 2, на 3 или 4 часа ночи. Вставал по будильнику, быстро приводил себя в порядок, выходил к кинотеатру «Киев», там всегда по ночам тусовались таксисты, и ехал в аэропорт, сваливаясь своим сотрудникам, как снег на голову. Услугами личного водителя не пользовался, ибо терялся смысл подобных проверок. Потом стал делать такие проверки не ежедневными, устраивал перерывы на несколько дней, или даже на пару недель, но не давал подчинённым расслабиться ни на секунду.

Требовал, от дежуривших по отделению сотрудников при каждом снятии телефонной трубки представляться, объявляя звонящему свои звание, должность и фамилию, но не до каждого это требование доходило, и он их воспитывал. Звонит из дому к себе в отделение, а дежурный аллокает ему или дакает, и в ответ ему от отца несётся рифма к «алло» или «да» из народного фольклора.

Настоял перед администрацией аэропорта отказаться от постоянно обворовываемых автоматических ячеек камер хранения и вернуться к традиционной схеме личностного приёма-выдачи ручной багажной клади.

У него сложились замечательные отношения как с администрацией аэропорта, так и с руководителями всех вспомогательных его служб, казалось, что отца знают все до последней гостиничной горничной, буфетчицы, уборщицы и прочего аэрофлотского народа, знали его и таксисты, предпочитавшие охотиться за пассажирами в аэропорту или возле кинотеатра «Киев». Похоже, что аэропортовские коллеги знали его по всей стране, мне приходилось оказываться чёрт знает в каких городах страны и стоило обратиться в аэропорту в комнатку опорного пункта милиции, упомянув их коллегу из Харькова, как сразу же становился дорогим гостем с передачей приветов Борису Семёновичу.

Учитывая характер его должности, он всегда был встречающим и провожающим любого начальства, забрасываемого судьбой в Харьков, поэтому его знали многие высокие чиновники.

polkovnikМенее, чем через четыре года статус его линейного отделения был поднят до линейного отдела, который по всем показателям быстро и на многие годы стал лучшим на Украине и одним из лучших в стране. а папа дослужился до полковника милиции. Причём полковником он был необычным и единственным в своём роде. В Харькове по служебной линии он никому не подчинялся, его непосредственное начальство дислоцировалось в Киеве и в Москве. В Харькове подчинение отца было только по партийной линии: Коминтерновский райком партии, горком, обком.

Было дело, возглавлял Харьковский горком партии некто Подшивалов, хамло хамлом и стиль его руководства, естественно, был хамский: ор, беспредельный мат, унижения и оскорбления подчинённых или стоящих, как ему казалось, ниже его по социальной лестнице, нетерпимость к возражениям. По городу ходили слухи, что Кремлёвское начальство метит этого партийца в первые секретари обкома партии.

Однажды Подшивалов проводил крупную городскую конференцию с правовыми работниками. Большой зал был заполнен всевозможными чинами от райотделов и горотдела милиции, районных и городской прокуратур, работниками народных судов, присутствовал на этом высоком собрании и отец. А по заведенному порядку отчитывающиеся и докладывающие товарищи назначались и предупреждались заранее. Отец, накануне получивший звание полковника, выходить на трибуну в этот раз не должен был.

Начались отчёты и выступления. В одном из отчётов перечислялись показатели преступности, раскрываемости преступлений и прочее, в частности, докладчик упомянул, что только в отделении полковника Ларичева имеет место стопроцентная раскрываемость преступлений. Подшивалов аж приподпрыгнул, как будто его шилом в задницу тыкнули, и он грубо крикнул в аудиторию:

– Полковник Ларичев сейчас доложите нам всем, как вам удаётся таких результатов добиваться.

После докладчика на трибуну вышел отец, который не готовился к подобному выступлению, но информацией по своему отделу он владел всегда. Начал докладывать. На какой-то фразе Подшивалов его прерывает пренебрежительной репликой:

– Какой дурак присвоил вам полковника?

Отец выдержал небольшую паузу и спокойно с расстановкой произнёс:

– Я не знал, что заместитель министра внутренних дел СССР, генерал-лейтенант Чурбанов, зять Леонида Ильича Брежнева, дурак, и я сегодня же доложу ему вашу оценку его умственных способностей.

В зале повисла гнетущая, наверно, о такой говорят, звенящая тишина, казалось, что каждый из присутствующих боялся шевельнуться, а побагровевший Подшивалов, как будто в детской игре «Море волнуется – раз, море волнуется – два…» после известных слов ведущего, словно окаменел. Пауза явно затягивалась. Наконец, первый коммунист города выдохнул: «Перерыв» и, вскочив пошёл вон из аудитории с кинувшейся за ним свитой прислужников. Отец, спокойно выслушав шёпот сочувствующих, дескать, Боря, что же ты наделал, тоже покинул конференцию и уехал к себе в аэропорт. Понимая, что дозвониться в Москву из кабинета ему не позволят, он отправился на аэропортовскую АТС и попросил телефонную барышню соединить его в Москве по поданному ей номеру. Услышав в трубке женский голос, сказал:

– Добрый вечер! Галина Леонидовна? – получив утвердительный ответ, представился и попросил позвать к аппарату Юрия Михайловича. Кстати, отец всегда уважал и ценил Чурбанова, считал, что осуждён и наказан он был несправедливо.

Рассказал Юрию Михайловичу о произошедшей перепалке с Подшиваловым. Чурбанов поблагодарил отца за интересную и своевременную информацию, добавив, что он наслышан об этом товарище, что недавно видел у Леонида Ильича документы о назначении его первым секретарём Харьковского обкома. С этого момента и начался закат звезды Подшивалова. Вскоре он был снят с секретарей горкома и отправлен директорствовать Харьковским велозаводом. При нём и включился таймер обратного отсчёта, приближающего к краху первенца советского велостроения.

larichevyЕсли честно, то не могу сказать, что я отца любил, скорее боялся. Уж очень был он строг и требователен ко мне. Всегда был недоволен моей учёбой в школе, а мои показатели в ней были не лучшими. Сначала отец потягал за грудки директора школы по его же кабинету, тоже фронтовика, Героя Социалистического Труда, и после этого хотел, чтобы у меня были хорошие оценки?! А так, как школу я закончил с троечным аттестатом, да ещё и с нелицеприятной характеристикой, он, устроивший в своей жизни весьма многих в юринститут, наотрез отказал маме провернуть такое же и со мной. В результате я был ими отправлен на завод рабочим. А через год, когда я понёс документы в приёмную комиссию мединститута, папа, на время моих вступительных экзаменов, взял командировку и смылся из дому, чтобы не видеть, как он предполагал, моего провального позора. Ошибся.

Отец никогда ни в чём пальцем не пошевелил, чтобы помочь моей карьере, единственно на, что я мог рассчитывать, это только на аэрофлотские и железнодорожные билеты или на место проживания в другом городе. «Мне в жизни, никто ни в чём, никогда не помогал!» – однажды заявил он мне. Но так, как у меня, помимо принципиального папы, есть ещё и мама, то и я тоже всего чего добился в своей жизни, достиг почти самостоятельно.

P.S. Папа был награждён орденами «Отечественной войны» II ст., «За мужество» III ст. и «За мужество» II ст.

___________

* О Курченко Наде читайте здесь;

Смотрите также «Мой ʺБессмертный полкʺ»

Копирование авторских материалов с сайта возможно только в случае
указания прямой открытой активной ссылки на источник!

Copyright © 2020 larichev.org

 

Комментарии (2) на “Отец”

  • Екатерина:

    Влерчик, ну ты молодец!!! Писатель просто! Прочитала и, как бы, пообщалась с дядей Борей!!! Жаль, что и его, и моих родителей уже нет рядом…

Оставить комментарий

Архивы записей
Новый Свет-2012
13_gol_buhta_2 17_razboinichiya_buhta Голубая бухта
Мета