Характеристика

20.05.2020

Шёл 1990 год. Страна уверенно катила к финишу, но мы, в большинстве своём, этого ещё не понимали и, упиваясь гласностью, уже на протяжении нескольких лет, шлялись по стадионам и прочим предвыборным сборищам, успешно топя кандидатов, часто, действительно, убогих, из старой номенклатуры, проталкивая на их депутатские места, новых и свежих, как нам казалось, проводников и гарантов грядущей счастливой жизни. В школах, вузах, всяких институтах и прочих фабриках-заводах октябрятские, пионерские, комсомольские и коммунистические организации ещё пытались претворять в жизнь бред, испускаемый руководящей и направляющей, но, по-моему, они уже не знали, как его претворять, ибо карающий меч был выбит из их, резко и сразу, ослабевших рук, да и гласность огнём жгла землю под их ногами.

Но многие порядки и схемы общественной жизни ещё продолжали жить и действовать.

Я совсем недавно, наконец, защитил кандидатскую диссертацию, преодолел следующую ступеньку своей карьеры и, вроде бы, приподнял планку своего благосостояния, которая тут же была вновь опущена, поднявшейся волной, не ведомо откуда, прикатившей инфляции. И тут, пребывая в эйфоричном состоянии, получил повестку в военкомат с перечнем документов необходимых иметь на руках, среди которых значилась «Характеристика».

А характеристики, как известно, по умолчанию должны были писаться начальством характеризуемого и, как помнится, подписываться трёх-четырёхугольниками, то бишь, возглавителями профсоюза, комсомола, коммунизма и учреждения, где упирается характеризуемый. Именно такой характеристикой меня наградила школа по её окончанию, и мои родители, прочитав её, пришли к выводу, что меня с нею не примут даже в тюрьму не то, что в институт, и не придумали ничего лучшего, как отправить меня рабочим на завод за зарабатыванием новой характеристики.

В моём случае характеристику должен был написать шеф, заведующий моей кафедрой, а подписать – представители четырёхугольника Украинского института усовершенствования врачей (УИУВ). Но после школы, к описываемому моменту, пусть я и имел опыт только двух мест работы, но однозначно столкнулся с тем, что характеристики писали сами на себя характеризуемые. Естественно я сел за пишущую машинку, зарядил в неё лист бумаги и погрузился в муки творчества. А надо оговориться, что меня всегда удручала необходимость сочинять отзывы, рецензии, экспертные заключения на собственные статьи, методички, тезисы, рацпредложения или вот характеристики на самого себя. А тут эта гласность и новое мЫшление, будь они не ладны. В общем, меня понесло, и я погрузился в творческий процесс. Конечно, начал с общепринятой схемы, шапку характеристики менять было нельзя:

ХАРАКТЕРИСТИКА

Старшего преподавателя кафедры топографической анатомии и оперативной хирургии Украинского института усовершенствования врачей ЛАРИЧЕВА ВАЛЕРИЯ БОРИСОВИЧА, 1951 года рождения, русского, беспартийного, окончившего Харьковский медицинский институт в 1975 году.

Далее под шапкой начинался текст характеристики, и он тоже весьма типичен и должен придерживаться определённого стандарта:

В 1978 г. В.Б. Ларичев был избран по конкурсу на должность ассистента, а в 1988 г. – старшего преподавателя кафедры топографической анатомии и оперативной хирургии УИУВ, где продолжает работать до настоящего времени.

А дальше начинается собственно описательная и самая важная часть характеристики и вот тут уже я начал изгаляться. Вспомнил высказывания основателя советской системы последипломного образования врачей Р.А. Лурия и меня понесло:

В.Б. Ларичев высококвалифицированный топографоанатом, опытный преподаватель, оправдывающий высокую честь и несущий величайшую ответственность, возложенные на него по обучению врачей, имеющих уже свой, и, порой, немалый практический опыт. Он также талантливый учёный. Имеет 48 научных работ, из них 28 печатных, автор трёх изобретений. В 1988 г. с успехом защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата медицинских наук на тему: «Ретроградная катетеризация задних межрёберных артерий применительно к длительной регионарной инфузии в сосуды позвоночного столба: Экспериментально-клиническое исследование».

А далее опять, почти официальная, завершающая часть о моральной и прочей идеологической устойчивости, верности идеалам, которую я постарался сделать более человечной, тем более, что сочинять здесь мне ничего не пришлось и я написал о себе, как оно есть:

Для В.Б. Ларичева характерны честность, добросовестность, аккуратность. Пользуется уважением и любовью у врачей-курсантов, сотрудников кафедры и института. Хороший семьянин.

Ну и завершил указанием куда и кому создана сия бумага, и перечнем подписантов: ректор, секретарь партбюро, председатель профкома, заведующий кафедрой и поставил дату:

Характеристика дана для представления в райвоенкомат.

8 февраля 1990 года.

На другой день на кафедре я вручил шефу свою характеристику на подпись. Оказалось, что сработал закон парных случаев, произошло совпадение и в характеристике также нуждался, в то время уже доцент кафедры, Серёжа Р., которому выпал срок на очередное переизбрание в должности и ему требовалась характеристика для представления в конкурсную комиссию. И он тоже вручил шефу свою характеристику. Шеф посидел в своём кабинете и прежде чем заверить наши характеристики, обычно же подписанты подобных бумажек подмахивали их не глядя, начал наши характеристики от нефиг делать читать. Прочитал, подписал, выбежал из кабинета и сразу в комнату к Серёже. Отдаёт Серёже обе характеристики и его, и мою со словами:

– Вот, Сергей Николаевич, учитесь, как надо писать характеристики!

После этого шеф заглянул к нашему доценту и завучу Санычу, в кабинете которого в это время вертелся Валёк Ведмедев и также порекомендовал им поучиться искусству написания характеристик. Почему-то моя характеристика у Саныча вызвала неоднозначную реакцию. Возможно, он, прочитав её, вдруг ясно осознал, что на кафедре, где он всем сотрудникам, уже многие годы, в случае возникновения каких-либо авралов, неоднократно заявлял «я своё уже отработал!», сформировался новый сотрудник, переплюнувший его, Саныча, и тоже своё уже отработавший. Принять такое осознание Санычу было тем труднее, что догнавший его сотрудник был салагой, по возрасту годился ему в сыновья. Задела моя характеристика и Ведмедева. Начал он с Санычем насмехаться над моей характеристикой и пытаться ущучить меня за нескромность, манию величия. Но с меня их наезд, как с гуся вода. Я парировал их шпильки тем, что характеризуемые не должны сами на себя писать характеристики, а коль уж такой дурацкий порядок заведён, то извольте мириться с нашим творчеством и не завидовать талантам окружающих вас людей.

Остальные подписанты мою характеристику, безусловно, не читали, а, увидев подпись шефа, ставили свою. Заверил её в отделе кадров, сдав им один экземпляр на вечное хранение и отправился, куда звала повестка. Прибыв в военкомат, был взят в оборот капитаном, который несказанно обрадовал меня сообщением, что приглашён я для повышения своего воинского звания в запасе. Сидящий за столом, обложенным папками и прочей макулатурой, он проверил поданные мною бумажки и начал читать характеристику. Дойдя, как я понимаю, до главного абзаца, капитан оторвал глаза от текста и внимательно оценил меня, стоящего через стол напротив него, вновь погрузился в чтение, опять взметнул глаза на меня и задержал их несколько дольше, опять увлёкся характеристикой. Закончил читать, уставился на меня и, ухмыльнувшись, произнёс:

– Дааа, впервые вижу такую характеристику.

Ну, и я, как вы понимаете, в звании был повышен безоговорочно!