«Театр превращает толпу в народ».
Томас Манн.

«…из всех искусств для нас важнейшим является кино»
В.И.Ленин

«Когда общество не имеет идеалов – театр ему не нужен».
Армен Джигарханян.

Театр! Всегда пред ним благоговел. Не могу сказать, что я заядлый театрал, но были времена, когда театр я посещал еженедельно. А вот кинотеатралом я, как и большинство из моего поколения, был отменным, начиная с детства и заканчивая серьёзной зрелостью, собственно до конца советского кинопроката, когда кинотеатры приказали долго жить и, похоже, навсегда. Однако совершу лирическое отступление.

***

Начну из далека, из своего детства. Сам я чисто городской человек, но с деревней знаком не понаслышке, корни мои, что мамины, что отцовские, из неё, из деревни. Во-первых, десятидневным от роду был увезён из города, в котором родился, к чёрту на кулички и, ещё не достигнув двух недель жизни, был доставлен отцом пограничником на одну из застав советско-финской границы, и там, фактически в условиях эстонской деревни, рос и развивался до двух с половиной лет. Застава держала своё подсобное хозяйство, где жили лошади, свиньи, собаки. И молоденькая папина жена, а моя девочка-мама, вынуждено ставшая домохозяйкой, познакомившаяся в своём, совсем недавнем, военном детстве и послевоенном отрочестве с голодом, тут же обзавелась хозяйством: котом, курами, поросёнком, а вскоре отец, вернувшись из секрета, и зайчонка притаранил, вымахавшего вскоре в огроменного зайца и трагически погибшего на конюшне от копыта лошади. И многие моменты из той своей жизни держатся в памяти в виде отдельных, пусть и разрознённых, картинок и коротких роликов.

Помню, как кормил курей из железной солдатской кружки, в которую мама бросала жменю проса, и я, выколупывая с её дна своими мелкими пальчонками по несколько просинок, больше захватить не удавалось, бросал их курам, а те, бедняжки, скакали-взлетали вокруг меня до уровня моего лица, надеясь своими клювами захватить зёрен из кружки больше, чем мне это удавалось сделать пальцами. Я же нетерпеливых курей успокаивал и присмирял, дескать, не спешите, щас, щас всех вас накормлю. Зато мама знала, что я при деле и у неё есть до часа свободного времени, чтобы заняться домашними делами без меня, путающегося у неё под ногами. Правда, однажды, мама, спешащая в солдатский клуб, куда привезли кино, подскочила ко мне и быстро перевернула кружку в моей руке вверх дном, вмиг удовлетворив всех кур. Потом она долго жалела, что поступила так опрометчиво. Зато я помню тот киносеанс. Как я, нежелавший сидеть на маминых руках и отпущенный ею на свободу, молча ходил по тёмному залу, освещавшемуся экраном, между первым рядом зрителей и этим самым экраном.

Помню кота чёрного, лошадей в конюшне. Помню подвешенную за задние ноги тушу свиньи, обжигаемую солдатами пучками горящей соломы. А вот зайца плохо помню, зато серенький, теперь могу уточнить, пегий, коврик, из его выделанной шкурки, запомнился хорошо, уж очень боялся я мохнатую подстилку.

А уже, став постарше, на летних каникулах был возим родителями в их родные сёла Белгородской и Пензенской областей. В те далёкие годы на селе не было двора, где бы ни держали коров. Стада из личных коров и телят были велики и колхозники пасли их по очереди, каждый дежурный пастух в день своего дежурства освобождался администрацией колхоза от колхозных работ. И я, вооружённый, выданной дедом, корявой длинной палкой, уходил с ним на весь день подпаском. Иногда роль пастуха брала на себя мама.

Многие ли ныне могут похвастаться тем, что спали на сеновале?! А ведь какая это прелесть! В тёплую летнюю ночь взобраться на шуршащий сеновал и растянуться там, частично погрузившись в податливое сено, окунуться в ароматы, источаемого им, разнотравья. Дедовский сеновал располагался в длинном сарае-мазанке под соломенной крышей. Одно крыло его было отдано под хранение сена и всевозможный домашний скарб, а другое – служило хлевом, домом для коровы с телёнком и кабанчика.

Естественно, хлев жил своими коровье-поросячьими звуками. То корова, прервав свою жвачку, тяжело вздохнёт, стукнув хвостом по деревянному настилу, то всхрюкнет кабанчик, переворачиваясь с боку на бок, а то всхлипнет-мукнет телёнок, жалуясь на что-то мамке, опять вдруг засуетится свинья в своей загородке и начнёт тереться боком об неё, чавкая при этом и всхлипывая. А то корова, тяжело поднявшись и расставив ноги, замрёт на несколько мгновений и разорвёт ночную тишину громким водопадом малой своей нужды.

Прекрасен сон на сеновале!

***

Конечно, советские кинотеатры в сравнении с театрами были более демократичными, что ли. В них не было вешалок, с которых, как известно, начинаются театры, но очереди на топовые фильмы, порой, случались огромные и, далеко не на каждый сеанс, можно было добыть билеты. С погружением зала в темноту, зрительский муравейник замолкал, словно по всевышнему мановению и вся разношёрстная зрительская группировка, как будто объединялась в единый организм, вновь рассыпавшийся с окончанием фильма и включением света. Зрительский организм на протяжении всего сеанса то замирал в напряжении, то взрывался громким смехом при просмотре комедии, а то и начинал плакать, например, на индийских фильмах. Но это так, общая схема реакции зала во время просмотров того или иного кино. Безусловно, она в некоторой степени нарушалась отдельными зрителями. Кто-то раньше других засмеялся, кто-то, не выдержав напряжения, вскрикнул, кто-то, более сентиментальный, всхлипнул и, еле слышно, освободил свой нос от набежавших слёз.

Взять мою однокурсницу и одногруппницу Люську Зайцеву, светлая память ей, очень эмоционально и искренне она смотрела кинофильмы. Жутко переживала за героев, разговаривала с ними, вскрикивала, подсказывала, советовала, конкретно вживалась в демонстрируемое действо, возмущалась и ругала отрицательных героев, наплевав на окружающих, плакала на сентиментальных и страшных эпизодах, при этом её хронический ринит усугублялся и она начинала сморкаться,.. А Вовка с Наталкой, тоже одногруппники, зная это, уже посмотрев вышедший на экраны очередной новый фильм, подбивали на его просмотр Люську, садили её в середину между собой и по ходу фильма тащились и угорали уже не так от фильма, как от Люськи.

***

Более 20 лет, после убийства страны, не ходил я в кинотеатры. И вот представился случай, повела меня в него подруга. Шёл в кинотеатр с замиранием сердца, шутка ли, такой перерыв! С порога был неприятно удивлён, накрывшей нас вонью вздутой кукурузы.

Погасили свет, включили трансляцию современного, какого-то дурацкого, фильма и тут в темноте зала началось… Со всех сторон понёсся громкий хруст разжёвываемых попкорнов, чавканье, шелест упаковок всевозможной жратвы, шипящие звуки откупориваемых бутылок кока-колы, звуки её жадного проглатывания и отрыгивания газа…

Оказалось, что, погибшие с распадом Советского Союза кинотеатры, по требованию суровой руки рынка возродились, но уже совершенно в иной ипостаси. Безжалостная демократия прихлопнула их своей печатью, будто таракана тапком. И доброе двухкорневое слово «кинотеатр» явно потеряло право на свой второй корень. За какие-то два десятка лет киноТЕАТРЫ превратились в конюшни, коровники, свинарники, хлевы. Выдержать сего с подругой мы не смогли, поднялись и покинули кинюшню.

Копирование авторских материалов с сайта возможно только в случае
указания прямой открытой активной ссылки на источник!
Copyright © 2020 larichev.org