krasnyji-luchНиколка – это не имя человека, а название когдатошнего небольшого островка лесопосадки на Красном Луче. Красный же Луч – не название населённого пункта, а аборигенное название всего лишь небольшого участка на протяжении большого харьковского проспекта, Московского, когда-то, я это помню, носившего имя Сталинского. Если пройти по проспекту чуть выше, в направлении к центру города, перебраться через велозаводско-серпомолотовский мост, располагающийся между бывшими «Холодмашем» и «Велозаводом» с одной стороны и площадкой завода «Серп и Молот» – с другой, ныне все три завода уничтожены, а последний даже стёрт с лица земли, то оказываемся в районе «Семиэтажки», это где в Московский проспект вливается улица Академика Павлова и, где от Московского проспекта ответвляется улица Броненосца Потёмкин. В углу сей развилки на высоком цилиндрическом постаменте и стоял в полный рост, облачённый в шинель до пят, Иосиф Виссарионович, снесённый беспамятным народом в 1957 году. Теперь на этом месте автозаправка.

semietazhka

Участок Московского проспекта Харькова, известный, как «Семиэтажка» (дом, давший название этому микрорайону, обозначен на карте цифрой 1). 2- место, где когда-то стоял памятник И.В.Сталину.

Но вернёмся назад, опять через мост, на Красный Луч. Сразу после спуска с моста и лежит красно-лучёвский перекрёсток Московского проспекта с, уходящей вправо к заводу имени Малышева, улицей Соича. Олег Владиславович был директором этого завода. Но были времена, когда здесь заканчивался Харьков и задолго до Соича эта улочка, заставленная частными домопостройками и деревянными заборчиками, называлась Крайней. Если мы с вами станем на Московском проспекте спиной к устью улицы Соича, а лицом к, как бы её продолжению, улочке, а на самом деле переулку, ответвляющемуся от проспекта влево, и носящего имя Бетховена, то видим, что переулок этот разделяет два старых, но красивых дома Московского проспекта. Дома эти, 191-й и 193-й, были построены в конце 20-начале 30 годов. Первым в 1928 году был возведён 193-й дом-стена, затем 191-й дом-луч.

dom-stena

Дом-стена

doma-luch-i-stena

Дом-луч и дом-стена с переулком Бетховена

dom-luch

Лучи 191-го дома со стороны его двора. Во время великой Отечественной войны этому дому серьёзно досталось, его часть, выходящая на Московский проспект, была частично разрушена, а со стороны двора его стены были безбожно издолбаны осколками и пулями. Выщербленный угол одного из лучей, отмечен на фотографии красным овалом, это след войны

Дом-стена, потому что при взгляде на его фасад, воспринимается он в виде тонкой стены, а дом-луч из-за его архитектурной особенности, от его внутренней дворовой стены выступают квартирные стояки, в виде лучей. Завершён архитектурный ансамбль был постройкой 124-го дома на противоположной стороне Московского проспекта. А разве могли в те 20-30-е годы лучи не назвать красными, вот на углу 191 дома и поселился продуктовый магазин, долгие годы называвшийся «Красным Лучом», распространивший своё название на весь этот небольшой, но знаменитый микрорайон Харькова.

dom-124ji

124-й дом и начало улицы Соича

nikolka

Карта «Красного Луча»: 1- 193-й дом, дом-стена; 2- 191-й дом, дом-луч; 3- 124-й дом; 4- курган перед 17-й больницей; 5- детское травматологическое отделение; 6- административный корпус 17-й больницы; 7- физиотерапевтическое отделение 17-й больницы; 8- областной клинический центр урологии и нефрологии им. проф. В.И.Шаповала; 9- 2-я больница; 10- противотуберкулёзный диспансер №7; 11- прозектура (патологоанатомический корпус) 2-й больницы; 12- очередной (третий) пищеблок; 13- заброшенное, недостроенное здание медсанчасти ХЭМЗа.

Итак, стоим мы спиной к Соичу, лицом к Бетховену, сзади нас на Плехановской ещё живой, надо же чем-то, якобы, с Россией воевать, танковый завод имени Малышева, слева мост с убитыми «Холодмашем», «Велозаводом», «Серпом и Молотом» и за ними по Полевой ещё живой мыловаренной фабрикой, а вправо по проспекту, тоже теперь уничтоженный, Харьковский электромеханический завод (ХЭМЗ) и дышащий на ладан «Турбинный». То есть, Красный Луч – эпицентр района с плотной концентрацией заводов, жутко бомбившийся гитлеровцами вначале войны, но выживший, правда, не переживший незалэжнисти.

На небольшом промежутке Московского проспекта по его нечётной стороне между 193 домом и ХЭМЗ’ом и между линией Московского проспекта и слева, параллельно ему, простирающемуся Корсиковскому переулку, был островок лесопосадки. Маленький островок реликтовых сосен, дубов среди гудящих и пыхтящих заводов, островок лесного воздуха. Теперь это территория больничных комплексов. По краю этого лесного уголка, параллельно Московскому проспекту сохранились два древних кургана. Один из них на самом виду, перед правым крылом старого корпуса 17-й больницы, другой ближе к ХЭМЗ’у, спрятан в зарослях кустарника на владениях 2-й больницы, но был ещё и третий во дворе 193-го дома, прямо на границе с больничной территорией и давно срыт ушлыми жильцами дома для постройки своих гаражей. Когда-то над курганами этими, как только начиналась зима стоял звон детских, и не только, голосов, разносился на всю округу смех и визг. Детвора, а иногда и взрослые, штурмовали вершины курганов и мчались с них на санках.

Вот этот, лесопарк, и называли краснолучовцы «Николкой» в честь располагавшейся в этом леску с 1900 года Николаевской больницы, трансформировавшейся после революции в 17-ю и 2-ю больницы.

nikolaevskaja-bolnica

Николаевская больница, построенная в 1900 году

17-ja-bolnica

Теперь это корпус 17-й городской клинической больницы, в котором размещён хоспис (левое крыло)

kurgan-17-bolnicy

Курган, обнесённый бордюром, перед правым крылом старого корпуса 17-й больницы

Ещё в 50-60-х годах это действительно был, пусть и осколок, но леса. Деревья преимущественно были представлены, как уже говорил, соснами и дубами, но с ними перемежались и берёзы, тополя, акации, клёны разных видов, по периферии встречались каштаны, черёмуха, рябина, попадались одичавшие яблони и груши. Вторым ярусом шли кустарники сирени, волчьих ягод и прочих других. Третий ярус был представлен богатым покровом разнотравья, местами, нам детям, достигавшей до пояса, а на одной из лужаек плодилась земляника. Ещё ниже трав земля была укрыта опавшей листвой, хвоей и огромным количеством сосновых шишек. Никому и в голову не приходило всё это сгребать в горы лиственного мусора и сжигать, косить лесную траву.

zhuk-olenНиколка кипела жизнью. Из-под ног прыскали кузнечики разной окраски и размеров, вокруг порхали стрекозы, белые капустницы, и красавцы мотыльки. Помимо обычных городских птиц в кронах деревьев тусовались сойки, дятлы и даже совы, по деревьям скакали белки, а под деревьями ползали ежи, но особой достопримечательностью были жуки-олени, покорившие все дубы этого лесного островка. Достаточно было взрослому дотянуться до ближайшей от земли ветки или развилки ствола, чтобы заполучить этого медлительного, но сильного красавца с переливающимися клешнями рогов.

В 60-х годах за Николку взялись, вырубили большую часть кустарников, не пожалели и деревья, преимущественно на территории 17-ой больницы. Построили на зачищенном пространстве два двухэтажных корпуса: родильно-гинекологический, ныне в нём детская травматология, и детский соматический, теперь в него переселился весь административный аппарат больницы. За главным больничным корпусом, сейчас в нём хоспис, построили, благодаря профессору урологу Владимиру Ивановичу Шаповалу, четырёхэтажное здание урологической клиники, в 70-ых годах, считавшейся самой крупной в Европе. А также построили ещё один новый пищеблок и отдельный двухэтажный физиотерапевтический корпус с радоновыми ваннами. И это физиотерапевтическое отделение так же считалось лучшим в Советском Союзе, и, наконец, восстановили разбомбленое в 1941 году двухэтажное здание прачечной с уцелевшей при бомбёжке высоченной кирпичной трубой, возносящейся в самое небо, но не пережившей реставрации и снесённой. А в тылах 2-ой больницы поставили корпус 6-го противотуберкулёзного диспансера, на базе которого много лет работало сильнейшее отделение торакальной хирургии. Николке при всём этом мало не показалось, но она ещё жила и не сдавалась.

В 70-е годы атака на Николку продолжилась с новой силой. 2-ая больница забабахала новый двухэтажный корпус патологоанатомического отделения, правда, половину этого здания занимала огромнейшая, высотой во все два этажа аудитория, которая нафик не была нужна ни больнице, ни медицинским вузам, использовавшим эти больницы своими клиническими базами, ни тогда, ни, тем более теперь. Так и стоит эта патанатомия наполовину неиспользуемая по сей день. Не остановилась в своём расширении и 17-я, выкосила ещё часть леса и возвела хирургическую семиэтажку с терапевтической девятиэтажкой. Успел в это время и профессор В.И. Шаповал прирастить к своей урологической клинике два огромных корпуса. Из-за увеличившегося коечного фонда, пищеблок, построенный в 60-х годах стал не справляться с нагрузкой и ещё кусочек Николки ушёл под постройку уже третьего пищеблока. Площадь лесопосадки сокращалась, как шагреневая кожа.

Во второй половине 80-х на остатки лесного островка напал ХЭМЗ, воздвигнул семиэтажку своей будущей медсанчасти, но не успел. Нагрянула перестройка, рухнула страна, развалили и разграбили завод, отпала необходимость в медсанчасти, так и стоит никому не нужная погибающая железобетонно-панельная коробка, памятник безумию.

medsanchast-hemza

Заброшенная коробка недостроенной медсанчасти ХЭМЗа и то, что осталось от леса (на границе между территориями 17-й и 2-й больниц)

В 90-е, с появлением у меня русского спаниеля Джима и необходимостью его выгуливания, я, спустя долголетний перерыв, вернулся в Николку. Конечно, это была уже не Николка, а жалкие её остатки на протяжении вправо от кургана 17-й больницы до построек 2-й больницы. Уже давно покинули её жуки-олени, а гуляя с Джимом, обратил внимание, что регулярно выкашиваемая, уже на протяжении многих лет, трава на земле, лишённой опавшей листвы мертва. Хоть бы один кузнечик выпрыгнул из-под ног, но покинули Николку и кузнечики. Погибла и земляника. Однако ежей Джим, в тёмное время суток, иногда ещё находил, да белки держались, скача по стволам сохранившихся деревьев.

Но вот исполнился век Николаевской больницы, когда-то утопавшей в гуще лесопарка, покатили двухтысячные… Обложили бордюрным камнем по периметру курган, дескать нехрен с него на санках кататься и детским смехом покой разрушать. А ещё пришли в Николку реставрированные попы, и попы добили Николку. Справа от кургана и 17-й больницы зачистили остатки когдатошнего леса и поставили очередную церковь с двухполовиноэтажным зданием, очевидно, для попа с попадьёй.

Наконец, слева от детского травматологического отделения, между ним и 193-м домом какой-то там жилкомстрой докосил деревья, снёс устаревший пищеблок с мощным зданием прачечной, устоявшей когда-то под бомбой, и выгнал две шестнадцатиэтажные свечки жилых домов, как бы поставив восклицательные знаки после поповских: «Со святыми у-по-ко-о-ой!» и «Аминь!».

Николка прекратила своё существование…

Осталось ещё Московский проспект переименовать.

Копирование авторских материалов с сайта возможно только в случае
указания прямой открытой активной ссылки на источник!
Copyright © 2020 larichev.org

Оставить комментарий

Архивы записей
Новый Свет-2012
Царский пляж Голубой бухты 20_cherepaha 29_dolphin
Мета